Она рассказывает — а мне не верится. Не верится, что далекие для меня и знакомые только по книгам и портретам люди — для нее хорошо знакомые современники. Живые в памяти, в воспоминаниях. Архиепископ Иоанн (Братолюбов), митрополит Мануил (Лемешевский), митрополит Иоанн (Снычев)…

Немного засмущавшись, как будто уйдя в себя, она неторопливо начинает свой рассказ — о семье и детях, о своем певческом служении, о жизни епархии, о многочисленных учениках. Наш рассказ о женщине, посвятившей всю свою жизнь певческому служению в церковном хоре, — Пелагее Андреевне Даниловой.

 

«ВЫЙДЕТ ИЗ ТЕБЯ ДЕЛО!»

 

Родилась Пелагея Андреевна в селе Арбузовка. Хорошим голосом не обделена вся семья. Мать пела в церковном хоре в Арбузовке, пока храм не закрыли, и в селе Кашинка Цильнинского района, где в войну церковь действовала. Мать растила шестерых детей, что такое нужда, знали не понаслышке. Порой дети делили между собой одни валенки: Полина доходила до школы в валенках, отдавала их потом брату, чтобы тот в лес съездил, потом опять приносил ей валенки в школу, чтобы та домой дошла: «Один раз на чердаке отыскала кирзовые сапоги, то-­то радость была! Намотаешь чего-­нибудь на ноги, чтобы теплее было, и в сапоги, только бы ноги не промокли».

В 1956 году молодой восемнадцатилетней девчонкой Полина вышла замуж. С детства привыкшая к храму, теперь с мужем и свекровью стала посещать Неопалимовский храм в Ульяновске. В один из таких дней на Всенощном бдении Полина, как и обычно, звонким и мелодичным голосом подхватила всеобщее «Воскресение Христово видевше». После этого, прямо во время Всенощной, к ней подошел регент Сергей Петрович Сергиевский, тут стоишь? Пошли к нам, на клирос!».

«А что я? Молодая девчонка, перепугалась, стою­-молчу, — вспоминает Полина Андреевна. — Тут свекровь подоспела, говорит, это моя невестка! Взял он меня под локоть, отвел к хору. Пригласил меня на прослушивание. Я ночь напролет не спала, переживала... Пришла к нему, он сел за инструмент, говорит, ты пой свое, как привыкла, а я подыграю. Слушал-­слушал и выдал под конец: «Выйдет из тебя дело!». Так я и стала ходить петь по субботам и воскресеньям в храм».

…Друг за дружкой пошли в семье Полины дети: два мальчика и дочка. За домашними хлопотами она все-­таки находила время петь на клиросе: муж оставался с детьми. Когда семья переехала в дом за кирхой — 12 хозяев на одной кухне — познакомилась Полина с одной доброй женщиной, бабой Пашей. В свое время та была служанкой в господском доме. Внимательно и сочувственно отнеслась женщина к Полине: «Бывало, скажет: «Поленька, а ты что в храм не идешь? — «Теть Паш, да оставить не с кем деток». — «Ты иди милая, иди, я пригляжу!»

«Я КОМУ СКАЗАЛ: РЕГЕНТОМ БУДЕШЬ!»

Жизнь шла своим чередом, на смену почившему Сергиевскому пришел новый регент Носов. А в скором времени в Неопалимовский храм назначили и нового настоятеля -  отца Бориса Крыжина.

— Я в то время солировала, настоятелю понравился мой голос, и он решил меня сделать регентом. С Носовым отношения у них изначально не заладились. Подходит отец Борис ко мне и говорит: «Так, ты теперь будешь регентовать!» Я стала отказываться. Какой из меня регент?! Началась служба. Батюшка дает возглас. Мы молчим, регента нет. Он как развернется и закричит на весь храм: «Я кому сказал!» Ну, тут уж я не смогла перечить, встала, дала тон. Меня поддержал хор, сказали, что подскажут, ­помогут, чему надо – научат.

Когда я начинала петь, правящим архиереем был архиепископ Иоанн (Братолюбов). Говорили про него, что он юродствовал. Мог и туфли женские надеть, чтобы над ним смеялись, и нарочно посохом стучал… Когда он умер, мы пели на его отпевании. С 1960 года Ульяновской епархией управлял архиепископ Самарский Мануил (Лемешевский). Владыка Иоанн (Снычев) приезжал к нам на службу еще архимандритом, с архиепископом Мануилом, и позже часто приезжал к нам, когда наша епархия была в его ведении. Владыка Иоанн любил, чтобы к его приезду подбирали песнопения разных композиторов, поэтому я все время отмечала, что мы пели на архиерейской, чтобы не повторяться.

После празднования 1000-­летия Крещения Руси вместе с архиепископом Иоанном приезжал и будущий наш архиерей- владыка Прокл. Помню — сама не знаю почему — сказала тогда отцу Борису: батюшка, вот посмотрите, он еще у нас архиереем будет!

А народу, знаете, сколько тогда в храм ходило? По большим праздникам народ не стоял, а буквально висел друг на друге. А нам приходилось на солею забираться по лестнице в окно с улицы. Храмов­ всего два в городе было. А что делать, если душа­-то в храм рвется?

Хрущевские времена тяжелые были: выгоняли с работы тех, кто в церковном хоре поет. За нами после службы следили, чтобы певчие между собой не разговаривали. А мне чего бояться? Помню, еще маленькой девчонкой по темноте в Великий Четверг за мамкой тайком увязалась. Тогда тайно собирались на молитву, 12 Евангелий читали, могли посадить за это. Мама так и ахнула, как меня увидела.

Несмотря на все запреты, мы все равно очень дружно держались, собирались своей компанией. Сейчас, к сожалению, больше разобщенности у людей…

«ЭТО ОТКУДА У НАС ТАКАЯ ПЕВЧАЯ?»

— Потом был момент, когда я решила совсем бросить петь. Как раз перевели в храм молодого священника, он заходил на клирос. Отодвигал нас от пюпитра, сам вставал регентовать. Уговаривал меня владыка остаться, но я ушла. Порвала все свои ноты…

Отец Борис тем временем стал звать меня на клирос в Воскресенский храм. Потом регент оттуда — Петр Филиппович Беспалов — стал приходить: «Ну, ты чего дуришь? Матушка отца Бориса без тебя петь не хочет… Я тоже уйду, коли не придешь!».

Так я пришла петь в тот храм. С Владыкой Проклом периодически ездили по области, храмы как раз друг за другом стали открывать. В 1994 году меня наградили орденом равноапостольной княгини Ольги 3­й степени, в 2008 — медалью св. Андрея Блаженного.

А теперь вот уж десять лет как пою в храме св. Александра Невского. Помню, храм только начали строить, в вагончике еще ютились. Пришла в вагончик. Слышу, у псаломщицы не очень получается петь и ­читать. Встала помогать. Батюшка вышел из алтаря: «Это откуда у нас такая певчая? Чья ты?» А он в Арбузовке служил, там сестра у меня псаломщица, 5 племянниц поют — голосистые! Я и отвечаю: «Батюшка, посмотрите, никого вам не напоминаю?». Сразу узнал. Так и познакомились. Он предложил мне псаломщицей стать в храме. Я не соглашалась, здоровье­то уже не то. Но обещала помогать на первых порах, пока штат не сформируют. Потом первые «ученики» пошли у меня. Отец Евгений Иванов, Татьяна, Лидия, Екатерина…

По 8 часов у меня сидели, учила их петь.

ПОСТСКРИПТУМ

В ходе своего интересного рассказа Пелагея Андреевна только мимоходом упоминает о своем личном горе. Хотя судьбу этой женщины нельзя назвать легкой. Она потеряла первого сына, который не дожил двух месяцев до своих 8 лет. Утонул на речке, убежав купаться с ребятами в деревне. Рано овдовела…

«Все прошло, все ушло… — повторяет она то и дело. — Господь силы давал, Господь! И с операционного стола буквально спасал! Слава Богу за все!»

…На стене висит рисунок правнучки. По всей квартире можно встретить подарки учеников — в красном углу книга «Апостол» с крупным шрифтом и дарственной надписью, на столе — заботливо подаренный букет и коробка конфет.

Она уже с трудом передвигается по квартире, и ее мечта — чтобы кто-­нибудь довез ее до храма в выходные. Самой дойти уже не под силу. Вот уж, действительно, для кого Церковь буквально стала вторым домом!

Митрополит Антоний Сурожский в одной из своих бесед говорит о том, что есть время пламенеть, а есть время светить. Старость — это время, когда люди призваны светить другим: «Свет тихий, спокойный, ровный свет, который во тьме светит, может принести больше пользы людям, чем обжигающее пламя». Мне кажется, эти слова о тихом свете воплощены в Пелагее Андреевне. Она щедро делится с другими своими навыками и опытом, но самое главное — мудростью и любовью.

Ксения МАНЯКОВА