3 июня исполняется 20 лет со дня обретения мощей святого блаженного Андрея, Симбир- ского чудотворца. Именно с этого события началось возрождение духовной жизни нашего города. Каким остался в памяти тот день, рассказывает атаман Симбирского казачьего землячества Михаил Юрьевич ПОСТНОВ.

О предполагаемом месте упокоения мощей святого блаженного Андрея Симбирского жители Ульяновска впервые услышали от епископа Прокла и протодиакона Алексия Скала в 1991 году. Поиск места захоронения был начат на территории сквера, где и обнаружили могилу блаженного. Найденные останки решено было передать в Москву для их освидетельствования. Решающее заседание Священного Синода состоялось в феврале 1998 года. Комиссия подтвердила подлинность останков Андрея Ильича Огородникова, зафиксировала истинность описываемых прихожанами ульяновских храмов чудес. Так в Ульяновске появился местночтимый святой.

В марте началась подготовка к поднятию мощей небесного покровителя города. Отец Алексий Скала полностью контролировал весь процесс. Затем был назначен день прославления. Своим указом владыка Прокл определил дату 3 июня – за неделю до памяти всех святых, в земле Российской просиявших.

Я был свидетелем того, как владыка и отец Алексий Скала готовили все до самых мелочей. Они создавали сценарий торжественного действа, подготавливали храм, приводили в полный порядок территорию сквера, решали, куда будет переноситься гроб, куда следует установить раку. Затем владыка дал поручение секретарю епархии, чтобы он организовал приезд духовенства из соседних епархий. Буквально где-то за две недели отец Алексий уехал в Жадовский монастырь, где был написан акафист прославляемому святому.

Я должен был подготовить место, где находилась могила, убрать ограду, крест и вскрыть склеп. Затем нужно было достать мощи на всеобщее обозрение. Вместе с казаками в восемь часов утра мы приступили к этим работам. С шести часов утра 3 июня был поставлен аналой, положены ковры, подготовлен настил, чтобы закрыть место погребения. Разделить радость праздничной литургии в этот день приехали архиепископ Саранский и Мордовский Варсонофий и архиепископ Чебоксарский и Чувашский Варнава, священнослужители из других епархий. После встречи гостей мне пришлось покинуть богослужение и заниматься раскопками на месте захоронения блаженного. Непрерывно с шести утра священники читали Псалтирь над могилой блаженного. Люди тоже начали постепенно собираться на месте раскопок и петь похвалу Пресвятой Богородице и другие молитвы. Пришлось даже огородить место проведения работ, хотя изначально мы не планировали этого, казаки хотели просто выставить «живой коридор». Но большое скопление людей заставило нас сделать ограждение. Да и любопытство людей мешало работе, каждому хотелось подойти поближе, посмотреть, что там происходит.

 Стояла невыносимая жара. Господь так устроил, что все три дня дождя не было, и температура перевалила за тридцать градусов. К окончанию службы казаки провели начальные работы, потому что сам торжественный момент поднятия мощей был перенесен из-за сильной жары на три часа дня. Под руководством отца Алексия мы продолжали копать. Сначала убрали ограду, затем крест, его приложили к часовенке в сквере. Где-то до половины первого мы не могли дойти до места захоронения, потому что сначала шла засыпь, какой-то непонятный грунт, затем песок, и все-таки где-то около часа лопата Владимира Ивановича Ушакова ударилась о что- то твердое. По описаниям склепа мы знали, что там есть железные или медные листы. Спустившись, я сам начал потихоньку разгребать место упокоения мощей и обнаружил эти самые листы.

Когда мы наткнулись на них, отец Алексий сказал: «Ты попробуй все листы убрать, мы в 1991 году чуть-чуть приоткрыли, один лист, чтобы достать частицу». Я очистил первый, попробовал убрать остальные. Первое, что меня поразило – это ярко выраженное благоухание. Не тот спертый запах, который бывает в закрытом месте (все-таки столько лет тело пролежало в закрытом виде под слоем песка и земли). Листы оказались медными – сверху они были с зеленым окислением, а когда мы их подняли, оказалось, что они изнутри красноватого цвета, как новые. Вероятно, это случилось из-за того, что воздуха, действительно, не было и окисления не происходило. Когда убрали два листа, мы поднялись на поверхность и сделали настил. Потом закрыли ковром это место и ждали, когда начнется богослужение.

Буквально через полчаса стало известно, что из храма будут выходить крестным ходом все архиереи и народ. В тот день было не менее 5–7 тыс. человек – все окрестности, вся зона сквера заполнились ликующими людьми. Радость, которая была у людей в тот день, особенная, я такой радости больше не видел в нашем городе. И само отношение людей друг к другу удивляло: никакой брани, перепалки или криков. Все только ждали, царила загадочно-торжественная атмосфера, хотя я уже знал, что мощи найдены, но никому, конечно, не говорил об этом. Началась служба, ее возглавил владыка Прокл, ему сослужили все при- ехавшие архипастыри. Священства было где-то около 60–70 человек. Мне была дана владыкой команда, чтобы я открывал гроб с мощами. Казаки убрали настил, я спустился в могилу. Мы открыли эти листы, передали их наверх, и я увидел крышку гроба. Небольшой такой гробик – крышка парчовой тканью оббита, как сейчас помню, желто-зеленого цвета. И мы стали поднимать вдвоем с Андреем Григорьевичем Максимцом гроб. Подняли наверх, где уже заранее были приготовлены носилки для мощей. Народ облегченно вздохнул. Потому что, кроме первых рядов, никто ничего не видел, не знали точно, найдем мощи или нет. Любопытство зашкаливало, милицию стали прижимать, если бы не бугры вырытой земли, их бы столкнули вниз.

 Когда крышку гроба открыли, показались капельки какие-то и разлилось благоухание. Я ничего не сказал тогда, подумал про себя, может, миро какое выступило или еще что, а это, скорее всего, сказался перепад температуры. После поднятия гроба крестный ход двинулся во Всехсвятский храм. Священники взяли носилки на плечи и пошли рядом с архиереями. Весь парк был занят: от могилы и до храма везде были люди. Тогда еще удивлялись, как в нашем Ульяновске столько людей может собраться в церкви. Одна бабушка говорила, что демонстрации столько народа не собирали на площади Ленина. Под пение прославления крестный ход дошел до храма, и тогда было принято решение, что сначала в храм зайдут только священники, потому что маленький храм не мог вместить всех.

Сделали так, чтобы трансляция богослужения была слышна на улице. На всей большой площади то и дело раздавалось многоголосье: «Святый блаженный отче Андрее, моли Бога о нас!» Не было слышно даже шума проезжающих машин. Когда молебен закончился, был открыт доступ к мощам – они стояли в центре храма. Сначала приложились священники, потом все желающие, сам я прикладывался одним из последних. Надо было как-то сдерживать народ, и мы, тридцать казаков, задачу свою выполнили. Работники правоохранительных органов тоже участвовали в сдерживании людей, но толпу народа нельзя было остановить. Приложиться к мощам блаженного люди ехали из других районов, из других областей – из Самарской области, Мордовии, Чувашии, Татарстана. Главное, что все было без шума и без крика, не как в советских очередях за дефицитным товаром. Люди смирялись, но шли, хотя, конечно, было тяжело. Не выдерживал даже металл – у нас было ограждение возле храма, где сейчас клумба разбита, его просто столкнули и смяли, затем прошли по нему. Прикладываться закончили, когда стало смеркаться, где-то в десятом часу.

Блаженный Андрей как бы объединил нас всех. Такого я больше не видел, наверное, никогда и нигде. Душа у меня ликовала и радовалась: чувствовалась именно та неподдельная радость, которую я и в жизни-то испытывал всего лишь раза три-четыре. Вечером владыка передохнул где-то часа полтора, приехал из епархии, было часов одиннадцать вечера. Мощи стали облачать. Я это видел и запомнил, конечно, на всю жизнь. Затем мощи переложили в раку и хотели сразу поставить гроб на предусмотренное место, но решили все-таки до следующего дня не трогать. А на следующий день прошло богослужение и крестный ход.

Также было очень много народа, все стреми- лись дотронуться до мощей, пришлось нам сдерживать людей, чтобы они не мешали проходить священникам. После крестного хода мощи святого установили в раке на нужном месте. Все люди стали прикладываться. Приносили что-то в знак благодарности. Священники оставляли свои наградные кресты. К прославлению было изготовлено 7 икон с мощами. Вставлялись эти частички мощей 3 июня тоже ночью. Мощевик на иконах был сделан заранее, а частиц самих еще не было. 4 июня на литургии вручали иконы тем, кто непосредственно участвовал в прославлении. Получили их все три владыки, отец Алексий, потому что большая часть этого мероприятия была возложена на него, архитектор Александр Иванович Варюхин. И мне досталась. Одну икону передали в Патриархию – на прославлении были представители Святейшего, чтобы засвидетельствовать происходящее, они же вели съемку.

И вплоть до сегодняшнего дня люди идут к блаженному Андрею. Приезжают из нашей области, из других епархий, других стран. Он всем помогает, никому не отказывая. А само это знаковое событие – обретение мощей святого блаженного Андрея Симбирского – повлияло на духовное возрождение Симбирска.

Записал Сергей НИКОЛАЕВ