Время человеческой жизни проходит очень быстро. Казалось, еще вчера мы были детьми и дни шли неспешно. Затем мы повзрослели, обрели самостоятельность и вместе с ней на нас обрушился поток жизненных проблем и неотложных задач – дни пошли быстрее.

Мы учились, женились или вышли замуж, работали, чтобы прокормить семью, воспитывали детей. 20 лет, 30 лет, 40 лет, 50 лет, 60 лет…

В какой-то момент наше тело стало терять свою крепость и красоту, все серьезнее стали ощущаться болезни. Наконец пришла старость. Она пришла настолько быстро, что мы еще никак не отвыкнем от мысли, что многое из того, что могли делать всю жизнь, теперь уже никогда больше не сможем сделать. Скоро состоится переход в вечность и встреча с Богом.

Предполагается, что читатели этого текста – люди церковные, то есть те, кто в определенный момент своей жизни по каким-то только одним им ведомым, а может быть, еще не до конца осознанным, мотивам приняли Крещение и вошли в мир Православия. Но церковная жизнь есть часть вообще нашей земной жизни, поэтому и она так же быстротечна. Из года в год повторяется один и тот же богослужебный цикл постов и праздников: Пасха, Вознесение, Троица, Петров пост, Успенский пост, Успение, Рождественский пост, Рождество, Богоявление, Великий пост и снова Пасха.

Мы читаем одни и те же молитвенные тексты: утреннее и вечернее правило, правило ко Святому Причастию. Исповедуем одни и те же грехи. С внешней точки зрения церковная жизнь однообразна и скучна. В связи с этим, при условии, что человек, находящийся в Церкви, не имеет серьезной духовной жизни, существует неизбежная опасность, что когда пройдет период неофитства, то есть пора очарованности своими собственными иллюзиями о Православии, церковной жизни и себе самом как ее участнике, то наступит период застоя.

Иными словами, живя вроде бы христианской жизнью, ходя в церковь, приступая к Таинствам и читая молитвы, человек может никуда не двигаться, не развиваться духовно. И если не задать себе вопросы о причине этого застоя, то это состояние может продлиться до гробовой доски. А ответ один: причина в том, что нет реального, интересного общения с Богом.

А дальше возможны различные варианты: уход из Церкви, физический или интеллектуальный, куда-то, где поинтереснее (святее, интеллигентнее, экзотичнее, тебе уделяют больше внимания – смотря опять же по предпочтениям); движение по инерции богослужебного календаря и внешних церковных предписаний при деградации внутренней жизни; вырождение в бездуховного церковного карьериста, вынужденного носить на людях маску благочестия, чтобы мимикрировать под многовековую традицию православной духовности. Во всех этих путях нет живого общения с Богом, а стремления и желания, несомненно, питаемые страстями, живущими в человеке, находятся лишь в пределах земной жизни.

Бог здесь – это бессильная абстракция, массивная декоративная колонна на фасаде жизни, которая на самом деле ничего не держит. Получается, что можно прожить в Церкви долгие годы, но лично Бога так и не встретить и при этом быть уверенным, что ты Ему служишь, ты лучше других и вообще у тебя все хорошо. Это страшно! Но еще страшнее будет в вечности, когда мы действительно встретимся с реальным Богом и обвивавшая нашу жизнь мутная пелена благодушных иллюзий о том, что у нас все прекрасно, спадет.

В 7-ой главе Евангелия от Матфея Господь говорит об удивлении, которое испытают многие в день суда: «Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф. 7:21–23). Христос ведь обращается к людям, которые думали, что ревностно служат Ему! Но они упустили из вида нечто важное – исполнение воли Божией в своей жизни.

Толкователи этого места понимают под волей Божией исполнение евангельских заповедей, то есть жизнь, соответствующую христианской вере, тождество внутреннего и внешнего. Если мои желания и поступки не являются христианскими и нарушают заповеди Божии, но при этом я называю Христа своим учителем, то я творю беззаконие. Почему нельзя ограничиться лишь внешними «добрыми делами», простой приветливостью, соблюдением обрядов или восторгами перед красотой церковной иконописи и гимнографии?

Во-первых, евангельские требования более строги: Христос заповедует контролировать не только внешние поступки, но и сами пожелания и чувства. Так как из сердца человеческого исходят пожелания, оскверняющие человека. Поступок – это плод мысли, желаний и чувств. Во-вторых, духовная жизнь динамична, она находится в непрестанном движении. Эту мысль прекрасно сформулировал Гилберт Кийт Честертон в одном из рассказов об отце Брауне, сказав, что «нельзя остаться на одном уровне зла». Если я не противодействую в себе малому злу, оно непременно завоюет во мне большее пространство и станет злом большим. Если я реально не борюсь со своими страстями, рано или поздно они настолько съедят душу, что никакая маска благочестия их уже не сможет скрыть.

Будет человек «красивым гробом», в котором лежит смердящая мертвая душа, закрытая для действия Божественной благодати. И в старости как раз многое из того, что скрывалось в человеке долгие годы, начинает вылезать наружу, потому что страстями больна душа, а не тело. Когда тело станет дряхлым, страсти по-прежнему будут требовать реализации, но возможности для этого уже не будет.

 Но как понимать, что в свое оправдание осужденные приводят такие «серьезные аргументы», как пророчество, изгнание бесов и совершение чудес? Разве могут совершить такое люди недостойные и безблагодатные? Блаженный Иероним Стридонский, объясняя это место Евангелия, замечает, что пророчествовать, являть чудотворные силы и изгонять бесов не является заслугой человека. Эти знамения подаются Богом через призывание имени Христова.

 В исключительных случаях их может произвести Бог и через недостойных для пользы окружающих, чтобы они чтили Истинного Бога. Например, об Иуде Искариоте повествуется, что он, хотя имел душу предателя, вместе с другими апостолами совершил многие знамения (Мф. 10:4–8). В связи с этим преподобный Анастасий Синаит замечает, что в Священном Писании об Иоанне Крестителе, в отличие от Иуды, нигде не сказано, что он творил чудеса или знамения, однако он имел чистое сердце и ревность к исполнению Божественных заповедей.

Преподобный также говорит, что чудо может быть преподано и через недостойного человека ради веры приходящего. Святитель Кирилл Александрийский считает, что Спаситель обличает здесь тех, кто вначале действительно уверовал и усердно совершенствовался в добродетели, так что творил знамения, изгонял демонов и пророчествовал, впоследствии же добровольно, по своему желанию, совратился ко злу.

 Выражением «Я никогда не знал вас» Спаситель ставит знак равенства между теми, кто жил сначала добродетельно, но затем утвердился во зле, и теми, кто вообще никогда не верил. Святитель Иоанн Златоуст толкует эти слова Христа подобным же образом: «Не только тот лишается Царствия Небесного, который имеет веру, а о жизни нерадит; но равно будет устранен от священных врат его и тот, кто при вере сотворил даже много знамений, а доброго ничего не сделал».

Апостол Павел предупреждает своего товарища по миссионерским трудам Тимофея о тех «христианах», которые имеют лишь внешний вид благочестия. «Знай же, что в последние дни наступят времена тяжкие. Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся. Таковых удаляйся» (2 Тим. 3:1–5).

 Апостол указывает на «последние времена», но дело в том, что каждая эпоха в жизни Церкви после Святой Пятидесятницы подходит под описание «последней» и часто именно так и воспринималась современниками. Под «силой благочестия» святые толкователи понимают дела, соответствующие вере. Сюда относятся не одни лишь внешние «добрые» поступки, но и мотивы, расположения сердца, которые также должны быть очищены в горниле христианской духовной брани.

Как иллюстрацию отношения внешнего и внутреннего можно привести рассказ о монахе, который не отвечал братьям, поносившим его, но «смиренно» молчал. Когда другой монах, видевший эту сцену, спросил «смиренного» брата, как ему удалось стяжать такое терпение, то последний ответил: «Буду я еще отвечать этим лающим псам!» Да уж – смирения хоть отбавляй! Сила благочестия во всей красе! Борьба с грехом и исправление жизни – это огромная трудная и творческая работа, большая часть которой сокрыта от человеческих глаз; ее видит только Бог. Она – это фундамент христианского благочестия. Окружающим явлены лишь наши добрые дела, но они подобны верхушке айсберга.

 Вот именно этой силы благочестия и не имеют люди, носящие только имя христиан, но не ведущие борьбы со своей темной стороной за право называться этим святым именем. Благодаря именно этой борьбе мы отвоевываем пядь за пядью пространство внутри нашего сердца для того, чтобы Бог имел возможность прийти туда и обитель там сотворить. Бог есть свет, а вся сложная система церковных канонов, текстов, праздников, постов, молитв, правил и всего, что накопили века, – это красивейший витраж, который без Божественного света представляется темным и скучным. Но когда есть Богообщение, то нет никакой скуки!

Диакон Димитрий ТРОФИМОВ